РейтингиРоман Юлии Яковлевой «Вдруг охотник выбегает» уже сейчас называют одним из лучших отечественных ретродетективов, который по качеству своего исполнения не уступает книгам самого Бориса Акунина. Эта книга уже собрала положительные отзывы, как критиков, так и простых читателей.
«Созданный ею мир выглядит отталкивающим, пугающим и безысходным, но при этом убедительным и живым, а герой — обаятельным и способным к внутренней эволюции и изменениям (вещь для детективного жанра вообще исчезающе редкая),» — пишет о романе Яковлевой Галина Юзефович.
Мы поговорили с Юлией об истории создания книги, ее любимых авторах и новой драме.
Действие Вашей книги происходит в самом начале 30-х годов в Ленинграде. Анна Ахматова в шутку называла тот период «вегетарианским временем». Еще был жив Киров, приказ о расширении системы трудовых лагерей только-только был подписан. Разумеется, на XVI съезде ВКП(б) была разгромлена правая оппозиция, но масштаб Большого террора не шел ни в какое сравнение с тем, что началось после убийства упомянутого выше Кирова. Почему был выбран именно этот период, а не, скажем, 1934-й или 1936-й год?
Ответить на этот вопрос очень просто. Сюжет первого романа привязан к конкретному и, к сожалению, совершенно не вымышленному событию, которое стало одной из самых больших культурных катастроф советского времени: распродаже за бесценок шедевров Эрмитажа за границу. К счастью для нас, в Америке разразилась Великая Депрессия, ударившая и по миллионерам тоже, в том числе европейским. Им стало уже не до картин, и многие сокровища остались в Эрмитаже. Это и есть время действия первого романа о следователе Василии Зайцеве.
Не могли бы рассказать про историю создания книги: какие источники Вы использовали и много ли времени ушло на фактчекинг?
Очень много. Не то чтобы даже на фактчекинг, а на изучение эпохи, быта того времени. Как что выглядело, как действовало, чем люди пользовались. Это большая работа именно потому, что декорации, костюмы, детали — все это должно создавать в книге правдоподобную историческую атмосферу. Я стремилась к максимальной точности. Разумеется, моя книга — роман, а не научный справочник исторического быта, но насколько было возможно быть точной в исторических деталях, я старалась быть точной.
Если Вашу книгу будут экранизировать, кого Вы видите исполнителем главной роли?
Я совершенно не умею говорить неправду, простите, поэтому расскажу, как есть, хоть мой ответ и может показаться смешным. С одной стороны, мне все равно: ведь это будет уже фильм, и я признаю за его авторами увидеть героев так, как они их увидят. С другой — когда-то давно мне дали совет: всегда представлять своих героев в виде совершенно конкретных людей во плоти. И когда я впервые задумалась, а как выглядит этот герой? — то я просто стала вспоминать, когда герой той или близкой тридцатым эпохи мне самой показался — без сложных каких-то соображений, а просто по-мужски — привлекательным. И пришла к выводу, что больше всего мне нравится Джуд Лоу в фильме «Враг у ворот», где он играл русского снайпера. Так мой герой получил внешность. И имя.
Особый герой в Вашем детективе — это Ленинград 30-х годов. По сути, Вы продолжаете линию произведений о Северной столице в русской литературе. Возьмем XX век: «Пушкинский дом» Битова, XXI век: «Люди в голом» Аствацатурова и так далее. Какие книги о Петербурге Вам нравятся больше всего?
Спасибо, что Вы это заметили — мне приятно это узнать, потому что я к этому стремилась в книге. Да, правда, образ города в книгах о Василии Зайцеве очень важен, и город — по-своему, действующее лицо. Я, честно, иногда пытаюсь представить: а вот если бы я была, например, из Тулы? — наверное, я бы также страстно старалась придумать этот город как персонаж. С Петербургом чувствуешь в таком случае небольшое замешательство: легко любить Петербург! Для этого как бы и усилий не требуется, и воображения особенного... Вот какой сложный вопрос Вы задали. Что же касается книг. Какой отраженный литературой Петербург я люблю больше всего? Можно ответить «все»?
Вы не только талантливый прозаик, но и драматург. Пишите ли Вы сейчас пьесы?
Нет. Но работа над пьесами очень многому меня научила. Так же, как и люди, с которыми мне выпало познакомиться и работать, когда я писала пьесы: они для меня очень многое значат. Прежде всего продюсер и театральный критик Елена Ковальская. Это она сказала: напиши пьесу. А потом, когда я ей принесла какую-то первую свою чепуху, накрутила там с три короба, она сказала только: знаешь, вот Чехов, прежде чем написал свои радикальные, все традиционные законы опровергающие, великие «Чайку», «Вишневый сад», «Дядю Ваню», он вначале эти традиционные законы хорошенько изучил и научился хорошо писать в их рамках — вначале он научился хорошо писать самые обычные водевили. Ее слова на меня произвели огромное впечатление. Почему я это рассказываю: написать детектив, написать хорошо, а уж тем более написать детектив, как-то раздвигающий законы жанра, — это то же самое.
Не могу не задать вопрос: кто Ваши любимые драматурги?
Том Стоппард и Мартин Макдонах.
А современные режиссеры?
Последние лет шесть-семь я за театром уже не следила: мои интересы переместились.
Как вы относитесь к российской новой драме?
Прежде всего я отчасти — из ее гнезда. Если бы мне Ковальская не сказала писать пьесы и не объяснила, что такое драма, я бы не начала писать пьесы. Если бы не это, я не познакомилась — и не получила бы шанс поработать вместе с драматургой Еленой Греминой, которая возилась со мной и делилась знаниями очень щедро. Если бы не это, я не получила бы возможность дважды поработать в лондонском театре Royal Court, главной в мире лаборатории современной драмы, — и уж там я собственно научилась работать.
Каких отечественных и зарубежных авторов Вы любите читать и перечитывать?
У меня они все стоят на отдельной полке — книги, которые я перечитываю: «Анна Каренина», рассказы Чехова, рассказы Питера Хёга, «Дар» Набокова, пьесы Стоппарда, пьесы Макдонаха, Пушкин, Лермонтов. Некоторые в двух экземплярах — один, чтобы брать в дорогу, один домашний. Еще есть полка, куда я провожаю книги, которые настолько мне понравились, что им в знак признательности выделено пенсионное место. Потому что читаю я настолько много, что хранить книги в квартире просто невозможно — всю проходную или жанровую литературу, детективы, например, я читаю только в электронном виде; книги, нужные для работы, и так уже заполонили всё.
И последний вопрос. О чем будет Ваша следующая книга?
Василий Зайцев уже выехал на место гибели наездника, разбившегося вместе с лошадью.
Беседовал Павел Соколов, главный редактор eksmo.ru
Фото: Валерий Кацуба/ Valery Katsuba